Диадема для Золушки[СИ] - Екатерина Слуднева

— По крайней мере, одна мечта Мартина уже сбылась, — вполне спокойно произнесла Ульяна скорее для себя, чем для подруги, — Когда ты мне вчера позвонила, я стала быстрее собираться, и забыла линзы, а до веснушек мне времени не было.

— Значит, это твой настоящий цвет глаз? — уточнила Настя.

— Да.

— Выходит, он видел тебя почти настоящей, остались только очки и одежда!

— Да.

О том, что Мартин видел ее и без одежды, Ульяне упоминать не хотелось, но на лице ее появился легкий румянец, и Настя это заметила.

— Было что-то еще, чего я не знаю? — спросила она.

— А что ты знаешь? — лукаво спросила Уля.

— Ну, то, что вы целовались, я видела, и то, что ты от него уже не шарахаешься, как от огня тоже. Что было после того, как…, как я предполагаю, вы меня уложили спать?

— Мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали, — с абсолютно честным видом ответила Ульяна, — Кстати, пойдем, попьем?

— Пойдем, — согласилась Настена, но не остановилась в своих расспросах, — А что было потом?

— А потом мы пошли спать… — она наконец сняла ботинки и направилась на кухню.

— А потом чисто случайно проснулись в одной постели! Да? — закончила Настасья, прошлепав по паркету вслед за ней, и кивнула головой.

— Да! — Ульяна точно так же кивнула, улыбаясь и напевая любимую мелодию себе под нос, включила электрический чайник и стала доставать кружки из шкафа.

— Ну?

— Что «ну»?

— Как тебе?

— Насть, ну я же не первый раз, как говорится, замужем, — Ульяна, еще больше покраснев, возмутилась, — Ну, переспала я с ним. Ну, и что еще? Ну, мамой могу стать теперь…

— Ты серьезно? — шокированная Настасья будто ослабла, плюхнулась на табурет.

— Куда серьезнее! — а Уля опять улыбалась и говорила очень весело, словно все это было всего лишь розыгрышем, — Мне Мартин все утро только об этом и говорит. Желает папой стать!

— А ты?

— А что я? Будет значит будет, а не будет, и слава Богу.

— А если и правда у тебя будет ребенок. Что тогда? — кажется, Настасья видела в этом великую проблему.

— А что тогда? Крестной тебя возьму. Пойдешь?

— Я?

— Ну, мне-то собственному ребенку крестной быть нельзя, значит ты!

— Улька!

— Я так понимаю, что до тех пор, пока не выяснится, будет у меня ребенок или нет, вы оба меня настолько достанете, что у меня уже ничего, никого и никогда не будет! Ох, Господи, прожить бы этот месяц поскорее! Или сколько там?

— Уль, если у тебя действительно будет ребенок, то ты будешь рожать? — снова спросила Настя.

— А почему это тебя так удивляет? — улыбнулась Ульяна.

— А как же университет?

— На момент, когда мне предстоит рожать, будут каникулы, а потом найму няньку.

— Так просто?

— А зачем нужно все усложнять?

— Ну, ты, Улька, даешь! — восхитилась Настена, — Я бы так не смогла.

— А ты такого и не вздумай натворить! — строго сказала Ульяна, — Мне-то что, одно образование у меня уже имеется, второе получу, даже если придется после академического отпуска, на крайний случай восстановлюсь на коммерческой основе. Я могу себе это позволить. А ты не смотри на дурной пример. Живи пока возможно вольной пташкой.

— А как к этому Мартин относится?

— Мартин жениться обещал, если я соглашусь, — Ульяна рассмеялась, — тебя вон целый день про Золушку спрашивал! И вообще весь такой внимательный, нежный, заботливый.

— Он любит тебя.

— Я уже это слышала от него самого, — Уля грустно улыбнулась, посмотрев на дно уже пустой чашки, — Но мне сначала нужно определиться, кто я! Ульяна, или Улита? А для этого нужно еще раз выйти в свет, но так, чтобы меня никто не узнал.

Часть третья

И тут ее телефон разразился какой-то классической музыкой, и она посмотрела в окошко.

— Кто? Вангог? — воскликнула она, — Но как? Ало! — она подняла трубку и, вскочив со стула, принялась расхаживать по миниатюрной кухне, в которой всего-то три шага можно было сделать.

— Улитка, ты что с ума сошла? — и это было приветствие.

— Ты же должен быть в Англии! — удивилась Ульяна.

— Какая к черту Англия? — возмутился Вангог, — Я в Москве, точнее я дома, а папа говорит, что ты не приедешь на его очередное светское мероприятие… прости, папа… то есть на его юбилей. Скажи мне, это правда?

— Вань, если ты сейчас не скажешь ничего папе, — медленно начала Ульяна, — и приедешь ко мне домой вместе со своей студией, тогда возможно, Вань, ты слышишь? Возможно я поеду с тобой на этот прием, согласен?

— Значит, правда! — голос Вангога потух, — Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Я поцелую за тебя папу, — казалось, он сейчас расплачется в трубку, — я передам ему привет. Но нам все равно будет не хватать тебя!

— Спасибо, Вань! — обрадовалась Ульяна.

— Пока еще не за что. Я еще не целовал папу.

— Вань, до встречи!

— Ага, пока!

Так как Ульяна не выходила из комнаты, Настасья имела возможность услышать весь разговор, точнее только то, что говорила Уля. Однако этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя лишней.

— Мне, наверное, пора, — проговорила она немного неуверенно.

— Насть, ты чего? — Удивилась Ульяна.

— У тебя ведь будет гость…

— Астасья, Вангог мой старший брат, — поняв, в чем дело, объяснила Уля, — Он приедет через полчаса, и, я уверена, будет рад с тобой познакомиться.

Настино живое воображение тут же нарисовало Вангога высоким широкоплечим красавцем с карими глазами и каштановыми волосами. И непременно он должен быть очень загорелым. Он ведь брат Ульяны, и значит, он похож на нее. И хотя Ульяна не была загорелой, и даже наоборот, ее кожа была довольно бледной, ее брат должен был обладать самой что ни есть сексуальной внешностью, и конечно загорелой кожей. Он ведь мужчина.

— А почему он Вангог? — спросила Настасья после долгого молчания.

— Потому что его зовут Иван, и он художник, — коротко и ясно объяснила Уля, — Вообще-то он представляет интересы моего отца в Лондоне, то есть он дипломат. Но ничто не делает его более счастливым, чем несколько дней в собственной студии с очаровательной натурщицей.

— Тогда почему он не остался просто художником?

— Потому что он очень ответственный человек. Он знает, что все, что сейчас принадлежит отцу, когда-нибудь перейдет по наследству мне и ему. И так как он старший, хотя у нас разница всего три года, то он должен знать, как этим всем управлять, чтобы никаких проблем не было. Поэтому он вот уже четыре года живет в Лондоне.

Если бы он был рядом тогда, когда я переворачивала свою жизнь верх дном, все было бы по-другому. Он не дал бы мне стать такой, какая я сейчас. Он бы даже против моей воли забрал бы меня с собой. Он уехал всего на месяц раньше моего дня рождения, а когда узнал, уговаривал отказаться от этой идеи, но я его не послушала.